Национализация энергетических активов набирает обороты. Генпрокуратура подала иск к Андрею Мельниченко, который сейчас находится на первом месте в российском списке «Форбс». Ведомство требует вернуть государству Сибирскую энергетическую компанию (СИБЭКО). Её акции миллиардер купил в 2018 году у находящегося ныне в СИЗО олигарха Михаила Абызова.
Главная интрига в этой истории состоит в том, ограничится ли Генпрокуратура гражданским иском или же заодно решит начать уголовное преследование. Доказать нарушения со стороны участвовавших в покупке юрлиц будет непросто – в 2017 году сделка по покупке акций СИБЭКО получила одобрение ФАС. А уже после этого подконтрольные Андрею Мельниченко сибирские энергохолдинги плотно сотрудничали с госорганами – согласовывали тарифы, получали льготы. Неужели всё это придётся откатывать назад? Впрочем, процесс «обнуления» права собственности хотя и выглядит непростым, но на практике вполне реализуем. И облегчает его тот факт, что Андрей Мельниченко, как и многие крупные бизнесмены, не владеет российскими активами напрямую, а прячется за офшорными трастами.
Иск к Андрею Мельниченко и подконтрольным ему юрлицам ложится в уже наметившуюся канву национализации крупных и ценных активов (СИБЭКО – крупнейшая энергетическая компания Сибири, она управляет несколькими ГЭС, ГРЭС и ТЭЦ). Так, в июле Ленинский райсуд Ярославля по иску всё той же Генпрокуратуры изъял более 80% акций ТГК-2 (включает 15 ТЭЦ) у бывшего сенатора Леонида Лебедева. Причём вопрос был решён максимально оперативно – всего за одно заседание. Суть претензий к Лебедеву сводится к тому, что он извлекал доход из коммерческой деятельности компании, будучи сенатором от Чувашии, что противоречит антикоррупционному законодательству.
А прошлым летом энергетические активы были изъяты у самого Михаила Абызова, который тогда уже находился в СИЗО по уголовному делу, рассматриваемому до сих пор. Речь идёт об акциях АО «РЭС» и АО «Электромагистраль» (электросетевые компании в Новосибирской области). На тот момент рыночная стоимость этих пакетов оценивалась в 40 млрд рублей, однако государство «зачло» их всего за 10 млрд рублей. Таким образом Абызов лишился возможности рассчитаться акциями за причинённый ущерб, вменяемый ему по уголовному делу. Напомним: бывший министр обвиняется в создании мошеннической схемы, которая позволяла ему выводить деньги подконтрольных российских компаний в офшоры.
В логику повышения контроля государства над энергетикой вписывается и передача в доверительное управление «Росимуществу» российских активов финской энергокомпании Fortum. При этом трудно не заметить, что во всех вышеназванных эпизодах незримо присутствует тень Анатолия Чубайса, ещё недавно практически недоступного для силовиков, а ныне обретающегося где-то за границей. Именно он в своё время привёл в российскую энергетику Fortum и, даже уйдя из энергетики в нанотехнологии, продолжал вести дела с финнами – так, у «Роснано» и Fortum было СП под названием «УК «Ветроэнергетика». Вот и в судьбе Михаила Абызова Анатолий Чубайс также сыграл не последнюю роль. В начале нулевых вчерашний студент Михаил Абызов получил пост первого зампреда РАО ЕЭС, став правой рукой Анатолия Борисовича. Как раз в то время Абызов смог в первый раз отстоять в споре с прокуратурой свой ключевой актив «Новосибирскэнерго». Тогда Генпрокуратура завела уголовное дело на новосибирских чиновников, которые, по её версии, допустили продажу структурам Абызова пакета «Новосибирскэнерго» рыночной стоимостью около 40 млн долларов примерно за 570 тыс. долларов. Затем «Новосибирскэнерго» была переименована в СИБЭКО и спрятана в офшорах, что позволило Абызову не декларировать её, когда Дмитрий Медведев в 2012 году сделал его министром по делам «Открытого правительства».
Как связан отъезд Анатолия Чубайса с уголовным делом против Михаила Абызова, остаётся только гадать, но судьбы этих персонажей переплетены тесно. И Андрей Мельниченко тоже нечужой в этой компании.
Впечатляет, что в истории СИБЭКО к действующим и бывшим чиновникам не возникает вопросов. ФАС согласовала сделку, Генпрокуратура годами молчала, спецслужбисты готовили справки на менеджеров стратегических компаний, налоговая регистрировала переход долей и получала налоги, а другие чиновники согласовывали тарифы для нового собственника. Что выходит – только предприниматель виноват? В крайнем случае публичного порицания заслужат разве что власти Новосибирской области, которые ещё в конце прошлого века неосмотрительно и по дешёвке продали «Новосибирскэнерго» Абызову. Примечательно, как и Андрей Мельниченко в одночасье будто превратился из акулы капитализма в бедную овечку, которую собираются подстричь. Мол, купил бизнес и добросовестно развивал его на свои деньги, а теперь теряет актив. Хотя, если присмотреться к деталям, картина может выглядеть и иначе. Ведь СИБЭКО – это не просто бизнес, а объект естественной монополии, который позволяет своим бенефициарам обогащаться в рамках отпущенных государством лимитов. Судя по всему, дивиденды через цепочки компаний выводились за рубеж, и где платились налоги с личных доходов Мельниченко, остаётся только гадать (то ли в Швейцарии, где у него был ВНЖ, то ли в ОАЭ, где он числится гражданином). Сам он признаётся, что в России давно не живёт, а его семейный траст Ferstin, на который в конечном счёте записаны все активы, зарегистрирован на Бермудах. Что ж, затеянная Чубайсом приватизация, призванная создать в России класс собственников, достигла своих целей.
В то же время трудно не заметить, что подобным образом устроены множество российских бизнес-империй, а деофшоризация пока идёт больше на словах и исключительно в добровольном порядке. Значит ли это, что «под раздачу» попадают только те владельцы активов, которые по тем или иным причинам выпали из обоймы и уже не могут защитить себя, как раньше?
Пожалуй, начать его историю в данном контексте следует с середины 1980-х, когда Андрей Мельниченко учился в математической спецшколе при МГУ вместе с Михаилом Абызовым. Позже, когда Абызов стал работать в команде Чубайса, Мельниченко уже был совладельцем МДМ-Банка. Вскоре банк стал крупным акционером РАО ЕЭС и активно участвовал в переделе энергетических активов в рамках реформы энергетики, затеянной всё тем же Чубайсом. В следующий раз интересы Мельниченко и Абызова пересеклись в публичной сфере в 2018 году, когда структуры Мельниченко купили за 32,5 млрд рублей акции СИБЭКО у Абызова, вернее – у его офшоров.
Именно покупку этих акций Гепрокуратура теперь ставит в вину структурам Мельниченко. Согласно утечкам ведомство могло усмотреть нарушение антикоррупционного законодательства самим Мельниченко и подконтрольными ему юридическими лицами при совершении сделок по приобретению акций
СИБЭКО. То есть Мельниченко, предположительно, помогал на тот момент чиновнику Абызову то ли сокрыть, то ли реализовать незадекларированное имущество.
Можно ли поверить, что Мельниченко подставил Абызову приятельское плечо? Вполне. Но в то же время подконтрольные Мельниченко коммерческие структуры в этой истории выглядят добросовестными покупателями. К тому же некоторые юристы утверждают, что срок исковой давности по сделке 2018 года истёк. Именно поэтому встаёт вопрос, не перейдёт ли разбирательство в уголовную плоскость, раз уж Генпрокуратура решила вернуть сибирские электростанции государству.
Что касается Андрея Мельниченко, то он один из тех, кому после начала СВО явно удаётся усидеть на двух стульях. В отличие от многих олигархов из верхней части списка «Форбс» в последние месяцы он был замечен в Москве, участвовал в рабочих процессах РСПП. Попав под санкции, он поначалу давал жалостливые интервью европейским газетам. Подчёркивал, что его мать – украинка, что он создал свои капиталы сам и что его жена, на которую был спешно переписан бизнес, – гражданка ЕС. «Как может кто-то иметь политическое влияние в стране, где он проводит не более пяти недель в течение последних десяти лет?» – говорил он о своём положении в России швейцарским журналистам. Однако эти заявления не помогли Андрею Мельниченко избавиться от европейских санкций и разморозить шикарные виллы, яхты и счета, о которых мы не раз писали. Также ему с семьёй пришлось перебраться из Швейцарии в ОАЭ. Но в то же время созданная им компания «ЕвроХим», один из крупнейших в мире производителей удобрений, продолжала свободно работать. Санкции против неё вводила только Швейцария, да и она сняла ограничения уже в мае прошлого года. Ещё один ключевой актив Мельниченко – Сибирская угольная энергетическая компания (СУЭК) – тоже чувствует себя неплохо. А между тем появились слухи, будто российский уголь и удобрения теперь продаются по всему миру трейдерами, зарегистрированными в ОАЭ. Конечно, прямую их связь с Андреем Мельниченко никто не докажет, но в принципе схема выглядит рабочей.
И угольные, и химические активы Мельниченко в России остаются лакомым куском для самых влиятельных олигархических кругов. Особенно притягательным выглядит производство удобрений, против которого Запад не вводит санкции. В то же время «ЕвроХим» и СУЭК находятся в довольно уязвимом положении с точки зрения внутрироссийской политической конъюнктуры. Холдинги принадлежат головным компаниям из недружественных Швейцарии и Кипра. А те в конечном счёте подконтрольны бермудскому трасту, бенефициаром которого числится гражданка недружественного ЕС Александра Мельниченко (жена миллиардера). И если получится отобрать у этого траста СИБЭКО, то почему бы потом не замахнуться и на «ЕвроХим» или хотя бы на часть его активов?
Примечательно, что в РСПП Андрей Мельниченко курирует вопросы углеродного регулирования. Может сложиться впечатление, что он унаследовал роль Анатолия Чубайса в плане продвижения ESG-повестки в России. А значит, и потенциал посредника между российским и западным промышленным лобби в выработке новых правил игры. Ведь рано или поздно Европе придётся договариваться с Россией о покупке энергоносителей и металлов. Может ли это раздражать кого-то, кто способен влиять на решения Генпрокуратуры, – вопрос открытый. Вряд ли стоит всерьёз рассматривать конкуренцию Андрея Мельниченко по «углеродным вопросам» с советником президента России по климату и соратником Рамзана Кадырова Русланом Эдельгериевым. Или здесь тоже какая-то собака зарыта?
Национализация крупных, средних и небольших предприятий идёт по всей стране. Вот лишь некоторые примеры.
Объектом судебного разбирательства стал земельный участок и комплекс зданий, связанных с рестораном «Причал» на Рублёвке. С 90-х годов отсидевший девять лет за разбой Юшваев пользовался в столице и Подмосковье авторитетом и бросить ему вызов никто не решался. Однако в прошлом году появилась новость, что гражданин Израиля Гаврил Юшваев получил свидетельство о принадлежности к сефардским евреям и готовится переехать на берег Атлантики. Теперь администрация президента претендует на то, чтобы стать законным собственником «Причала» и прилегающей территории. В России у Юшваева остался ещё один знаковый актив – башня «Око» в комплексе «Москва-Сити».
Генпрокуратура требует вернуть государству одного из крупнейших производителей метанола и формалина в России «Метафракс Кемикалс». Указывается, что власти Пермского края в середине 1990-х не имели права акционировать стратегическое предприятие без разрешения из Москвы. Однако предприятие было приватизировано, а акции переданы в доверительное управление структурам будущего миллиардера Дмитрия Рыболовлева, после чего полностью перешло под его контроль. Напомним: Рыболовлев в те годы активно скупал активы на Урале, а в 2010 году с выгодой перепродал акции «Уралкалия», получив за них около 5 млрд долларов. До последнего времени конечным бенефициаром пермского производителя этанола числился американский Sorcy Investments Trust – прокуратура считает его связанным с Рыболовлевым. Сам миллиардер, давно обосновавшийся в Монако, уже поспешил откреститься от российского актива, владение которым грозит ему западными санкциями. Не исключено, что завод будет сдан «без боя».
Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области рассматривает иск Генпрокуратуры об истребовании в пользу государства акций ООО «ХайдельбергЦемент Рус», АО «Сырьевая компания», ОАО «Сланцевый цементный завод «Цесла», ОАО «Гурово-Бетон». Надзорное ведомство считает, что цементное производство контролируется компанией из Германии и её бенефициаром Людвигом Меркле. По мнению прокуроров, немцы «могут совершить действия, направленные на вывод имущественного комплекса подконтрольных предприятий, их реализацию третьим лицам, что приведёт к остановке технологических циклов, сокращению производственных мощностей, созданию искусственного дефицита продукции». В этой истории есть второе дно. АО «Сырьевая компания» владеет лицензиями на разработку известняка на горе Шахтау. Уничтожение гор Шахтау и Куштау в 2021 году вызвало массовые протесты жителей Башкирии. Теперь всё идёт к тому, что власти республики полностью возьмут под контроль ситуацию с добычей известняка в этой местности.
В мае суд по иску Генпрокуратуры признал недействительными сделки по приобретению акций ОАО «Сясьский целлюлозно-бумажный комбинат» (крупный производитель туалетной бумаги и бумажных салфеток) связываемой с бизнесменом Дмитрием Зайцевым компанией Nerya и постановил взыскать ценные бумаги в доход РФ. Указывалось, что сам комбинат имеет стратегическое значение. Попытка опротестовать это решение в апелляционном суде стороной Зайцева завершилась неудачей. Суть коллизии в том, что офшорная структура Зайцева купила акции ЦБК у офшорной структуры прежнего владельца. Прокуратура и суд посчитали это обходом закона.
5 августа Генпрокуратура подала иск к компаниям «СибМир» и «ИсНов» (входят в холдинг РАТМ Эдуарда Тарана) об истребовании госимущества из чужого незаконного владения. Компаниям принадлежит 48,19% акций Ростовского оптико-механического завода (РОМЗ), который занимается производством оптико-механических и оптико-электронных приборов дневного и ночного видения для систем управления огнём бронетанковой военной техники, в том числе для танков «Армата».
24 июля Арбитражный суд Пермского края арестовал имущество ООО «Порт Пермь», которое Генпрокуратура требует вернуть государству. Приватизация порта проходила в 2009–2013 годах, и в конечном итоге имущество оказалось под контролем живущего в Чехии британского гражданина Чарльза Батлера.
